Тем, кто едет в Париж и собирается посетить Лувр, я даю полезный совет. К знаменитому музею надо попасть незадолго до открытия, войти туда в числе первых, но направиться не к началу осмотра. В Лувре никто не запрещает входить в музей и с противоположной стороны. Быстро пройдя по еще пустому коридору, можно оказаться почти что наедине с «Моной Лизой», ради которой в Лувр приходит 99 процентов туристов.
Считайте, что вам повезло. Вы можете любоваться «Джокондой» минут пятнадцать, пока зал не станет наполняться публикой. После этого можно уходить к другим шедеврам, которых в Лувре немало. До недавнего времени многие из них находились в одном зале с «Моной Лизой », и их мало кто замечал. Все взгляды устремлялись на прославленную «Джоконду». Я бы сказал, чрезмерно прославленную.
Хотя картина Леонардо, без сомнения, гениальна. Первыми ее оценили коллеги по живописному цеху. Рафаэль, например, позаимствовал для нескольких своих портретов и композицию картины Леонардо, и технику исполнения. Король Франциск I купил «Джоконду» за небывало высокую для того времени цену. Нынешние же искусствоведы заявляют, что она бесценна.
Но так было не всегда. В начале 20-го века самым знаменитым экспонатом Лувра считалась Венера Милосская. Ее держали в качестве эталона красоты и тиражировали для широкой публики в виде статуэток. А «Мона Лиза» висела себе в так называемом «квадратном зале». Сюда заходили посетители, но более всего этот зал приглянулся художникам.
Среди таких был и Луи Беру (Louis Beroud) (1852–1930), художник, вполне успешный в те годы и не до конца забытый в наше время. Во вторник, 22 августа 1911 года, он пришел в «квадратный зал», чтобы сделать наброски для сатирической картины, одним из «участников» которой должна была стать «Мона Лиза», недавно застекленная для пущей сохранности. Л. Беру придумал забавный сюжет: парижский модник (а может быть, модница) поправляет прическу, глядя в картину Леонардо, как в зеркало.
Но на том месте, где недавно висела картина, зияла пустота. Л. Беру поинтересовался, где картина. «Вероятно, у фотографов» – ответили ему. Художник проявил настойчивость, и выяснилось, что у фотографов картины нет. «Мона Лиза» пропала! Похищена!
Музей закрыли. Полиция начала обыск и, в конце концов, установила картину преступления. Похититель зашел в музей в воскресенье, переночевал в одном из закоулков на первом этаже. На похитителе был халат служащего. Поэтому он, не вызывая интереса окружающих, зашел в «квадратный зал», снял картину с крюков, вынес ее на одну из боковых лестниц, освободил от рамы и от стекла и вынес на набережную.
Однако дальше следствие не продвинулось. Известная парижская газета объявила награду в 40 тыс. франков наличными тому, кто принесет украденную картину в редакцию или 20 тыс. франков указавшему ее местонахождение.
И тут в редакцию пришло письмо. Автор выбрал себе псевдоним «Вор» и констатировал, что охрана в Лувре никудышная. «Вор» признавался, что сам похитил из музея несколько иберийских статуэток. «Я продал статуэтки парижскому художнику, моему другу. Он заплатил мне очень мало, всего 50 франков, которые я проиграл в ту же ночь».
Как потом оказалось, автор этого письма – Жери Пьере (Gery Pieret), приятель поэта Гийома Аполлинера. Перье был авантюристом и искателем приключений на свою задницу, чем и привлек эксцентричного Аполлинера. Парижским же художником, упомянутым в письме, был Пабло Пикассо. Узнав о письме, Г. Аполлинер и П. Пикассо не на шутку струхнули. Попадать в полицию по обвинению в ограблении Лувра им, иммигрантам без французского гражданства, было никак нельзя. Купленные задешево артефакты были утоплены в Сене.
Что, впрочем, не спасло Г. Аполлинера от ареста. Кто-то донес, что поэт называл музеи кладбищем и призывал сжечь Лувр. Этого было достаточно для ареста по подозрению в краже «Моны Лизы». Г. Аполлинера выпустили только после заступничества нескольких известных писателей и журналистов.
Благодаря сенсационной краже «Джоконда» не сходила с первых страниц газет и газетенок в течение долгого времени. «Информационный шум» принес свои плоды. Количество посетителей Лувра после исчезновения бесценного шедевра возросло. Часто люди приходили только в «квадратный зал», чтобы поглядеть на место, где висела знаменитая картина.
А пресса не давала сенсации остыть. Поскольку преступника искали, но не находили, журналисты начали выдвигать гипотезы одну фантастичнее другой. Кражу картины приписывали немецким шпионам, которые сделали это, дабы унизить великую Францию… Картину вывезли в Америку и продали знаменитому мультимиллионеру Моргану… И все это обсуждалось и перемалывалось, тысячу раз проходя через людские уши и головы. И название картины в головах застревало. И рождалась мысль: действительно, великая картина, если вокруг нее столько шума.
Срабатывал также принцип, сформулированный великим Козьмой Прутковым: «Что имеем, не храним, потерявши, плачем». Те, кому посчастливилось увидеть «Джоконду», делились воспоминаниями о ней. Ценность утраты непрерывно росла. «Мона Лиза» медленно, но верно становилась в общественном сознании лучшей картиной Лувра! Лучшей картиной Франции! Лучшей работой Леонардо да Винчи! Ставки росли. Может быть, искусствоведы нашего времени безмерно печалились бы о потере самой лучшей картины в мире, если бы «Джоконда» не обнаружилась в декабре 1913 года!
При этом обошлось без погонь и перестрелок. Флорентийский торговец антиквариатом Альфредо Джери (Alfredo Geri) получил из Парижа письмо за подписью некоего Винченцо Леонарди. В письме предлагалось продать «Джоконду». Джери, приняв все это за шутку, пригласил автора в свою флорентийскую контору. 10 декабря 1913 года автор письма, худой тридцатилетний человек с усами, одетый в черный, не слишком новый костюм, явился к Джери и представился как Леонарди. За украденную картину он попросил 500 тысяч франков, упирая, однако, на то, что как итальянец-патриот, он рад возвратить на родину произведение итальянского искусства, украденное французами во времена Наполеона. По-видимому, вор не знал о том, что «Мона Лиза» была честно куплена у автора французским королем Франциском I.
По словам похитителя, картина находилась в его гостиничном номере. Вместе с экспертом, директором галереи Уффици Джованни Поджи, антиквар пошел в гостиницу, где Леонарди достал картину из чемодана с двойным дном. Убедившись в подлинности картины, антиквар сообщил в полицию, и вора задержали вместе с «Моной Лизой». Его настоящее имя было Винченцо Перуджиа (Vincenzo Peruggia) (1881–1947). Живя в Париже, он некоторое время работал в Лувре столяром и стекольщиком, но к моменту кражи в штате не состоял. Потому и подозрение на него не пало.
На суде Перуджиа утверждал, что кражу совершил, желая восстановить справедливость и вернуть итальянцам произведение великого итальянского художника. Поскольку суд проходил во Флоренции, а не в Париже, патриотические заявления свое дело сделали. Похититель отделался наказанием довольно мягким: один год и пятнадцать дней тюрьмы. По-видимому, у многих итальянцев «подвиг» Перуджиа вызвал одобрение. По крайней мере, вскоре появилась минеральная вода (со слабительным действием) под названием «Джоконда», на которой кроме прославленной картины был изображен и хитрый мужчинка с усами, весьма похожий на «похитителя столетия».
Сама же «Мона Лиза» уже 20 декабря 1913 года возвратилась в Лувр. И возвратилась настолько известной, что плоды этой известности туристам приходится пожинать и поныне. Вряд ли сейчас можно по-настоящему разглядеть великое творение Леонардо без маленьких хитростей, о которых я написал в начале статьи.
Считайте, что вам повезло. Вы можете любоваться «Джокондой» минут пятнадцать, пока зал не станет наполняться публикой. После этого можно уходить к другим шедеврам, которых в Лувре немало. До недавнего времени многие из них находились в одном зале с «Моной Лизой », и их мало кто замечал. Все взгляды устремлялись на прославленную «Джоконду». Я бы сказал, чрезмерно прославленную.
Хотя картина Леонардо, без сомнения, гениальна. Первыми ее оценили коллеги по живописному цеху. Рафаэль, например, позаимствовал для нескольких своих портретов и композицию картины Леонардо, и технику исполнения. Король Франциск I купил «Джоконду» за небывало высокую для того времени цену. Нынешние же искусствоведы заявляют, что она бесценна.
Но так было не всегда. В начале 20-го века самым знаменитым экспонатом Лувра считалась Венера Милосская. Ее держали в качестве эталона красоты и тиражировали для широкой публики в виде статуэток. А «Мона Лиза» висела себе в так называемом «квадратном зале». Сюда заходили посетители, но более всего этот зал приглянулся художникам.
Среди таких был и Луи Беру (Louis Beroud) (1852–1930), художник, вполне успешный в те годы и не до конца забытый в наше время. Во вторник, 22 августа 1911 года, он пришел в «квадратный зал», чтобы сделать наброски для сатирической картины, одним из «участников» которой должна была стать «Мона Лиза», недавно застекленная для пущей сохранности. Л. Беру придумал забавный сюжет: парижский модник (а может быть, модница) поправляет прическу, глядя в картину Леонардо, как в зеркало.
Но на том месте, где недавно висела картина, зияла пустота. Л. Беру поинтересовался, где картина. «Вероятно, у фотографов» – ответили ему. Художник проявил настойчивость, и выяснилось, что у фотографов картины нет. «Мона Лиза» пропала! Похищена!
Музей закрыли. Полиция начала обыск и, в конце концов, установила картину преступления. Похититель зашел в музей в воскресенье, переночевал в одном из закоулков на первом этаже. На похитителе был халат служащего. Поэтому он, не вызывая интереса окружающих, зашел в «квадратный зал», снял картину с крюков, вынес ее на одну из боковых лестниц, освободил от рамы и от стекла и вынес на набережную.
Однако дальше следствие не продвинулось. Известная парижская газета объявила награду в 40 тыс. франков наличными тому, кто принесет украденную картину в редакцию или 20 тыс. франков указавшему ее местонахождение.
И тут в редакцию пришло письмо. Автор выбрал себе псевдоним «Вор» и констатировал, что охрана в Лувре никудышная. «Вор» признавался, что сам похитил из музея несколько иберийских статуэток. «Я продал статуэтки парижскому художнику, моему другу. Он заплатил мне очень мало, всего 50 франков, которые я проиграл в ту же ночь».
Как потом оказалось, автор этого письма – Жери Пьере (Gery Pieret), приятель поэта Гийома Аполлинера. Перье был авантюристом и искателем приключений на свою задницу, чем и привлек эксцентричного Аполлинера. Парижским же художником, упомянутым в письме, был Пабло Пикассо. Узнав о письме, Г. Аполлинер и П. Пикассо не на шутку струхнули. Попадать в полицию по обвинению в ограблении Лувра им, иммигрантам без французского гражданства, было никак нельзя. Купленные задешево артефакты были утоплены в Сене.
Что, впрочем, не спасло Г. Аполлинера от ареста. Кто-то донес, что поэт называл музеи кладбищем и призывал сжечь Лувр. Этого было достаточно для ареста по подозрению в краже «Моны Лизы». Г. Аполлинера выпустили только после заступничества нескольких известных писателей и журналистов.
Благодаря сенсационной краже «Джоконда» не сходила с первых страниц газет и газетенок в течение долгого времени. «Информационный шум» принес свои плоды. Количество посетителей Лувра после исчезновения бесценного шедевра возросло. Часто люди приходили только в «квадратный зал», чтобы поглядеть на место, где висела знаменитая картина.
А пресса не давала сенсации остыть. Поскольку преступника искали, но не находили, журналисты начали выдвигать гипотезы одну фантастичнее другой. Кражу картины приписывали немецким шпионам, которые сделали это, дабы унизить великую Францию… Картину вывезли в Америку и продали знаменитому мультимиллионеру Моргану… И все это обсуждалось и перемалывалось, тысячу раз проходя через людские уши и головы. И название картины в головах застревало. И рождалась мысль: действительно, великая картина, если вокруг нее столько шума.
Срабатывал также принцип, сформулированный великим Козьмой Прутковым: «Что имеем, не храним, потерявши, плачем». Те, кому посчастливилось увидеть «Джоконду», делились воспоминаниями о ней. Ценность утраты непрерывно росла. «Мона Лиза» медленно, но верно становилась в общественном сознании лучшей картиной Лувра! Лучшей картиной Франции! Лучшей работой Леонардо да Винчи! Ставки росли. Может быть, искусствоведы нашего времени безмерно печалились бы о потере самой лучшей картины в мире, если бы «Джоконда» не обнаружилась в декабре 1913 года!
При этом обошлось без погонь и перестрелок. Флорентийский торговец антиквариатом Альфредо Джери (Alfredo Geri) получил из Парижа письмо за подписью некоего Винченцо Леонарди. В письме предлагалось продать «Джоконду». Джери, приняв все это за шутку, пригласил автора в свою флорентийскую контору. 10 декабря 1913 года автор письма, худой тридцатилетний человек с усами, одетый в черный, не слишком новый костюм, явился к Джери и представился как Леонарди. За украденную картину он попросил 500 тысяч франков, упирая, однако, на то, что как итальянец-патриот, он рад возвратить на родину произведение итальянского искусства, украденное французами во времена Наполеона. По-видимому, вор не знал о том, что «Мона Лиза» была честно куплена у автора французским королем Франциском I.
По словам похитителя, картина находилась в его гостиничном номере. Вместе с экспертом, директором галереи Уффици Джованни Поджи, антиквар пошел в гостиницу, где Леонарди достал картину из чемодана с двойным дном. Убедившись в подлинности картины, антиквар сообщил в полицию, и вора задержали вместе с «Моной Лизой». Его настоящее имя было Винченцо Перуджиа (Vincenzo Peruggia) (1881–1947). Живя в Париже, он некоторое время работал в Лувре столяром и стекольщиком, но к моменту кражи в штате не состоял. Потому и подозрение на него не пало.
На суде Перуджиа утверждал, что кражу совершил, желая восстановить справедливость и вернуть итальянцам произведение великого итальянского художника. Поскольку суд проходил во Флоренции, а не в Париже, патриотические заявления свое дело сделали. Похититель отделался наказанием довольно мягким: один год и пятнадцать дней тюрьмы. По-видимому, у многих итальянцев «подвиг» Перуджиа вызвал одобрение. По крайней мере, вскоре появилась минеральная вода (со слабительным действием) под названием «Джоконда», на которой кроме прославленной картины был изображен и хитрый мужчинка с усами, весьма похожий на «похитителя столетия».
Сама же «Мона Лиза» уже 20 декабря 1913 года возвратилась в Лувр. И возвратилась настолько известной, что плоды этой известности туристам приходится пожинать и поныне. Вряд ли сейчас можно по-настоящему разглядеть великое творение Леонардо без маленьких хитростей, о которых я написал в начале статьи.
