Иностранец я, прямо скажем, так себе. В смысле, роль эта для меня все еще новая. Свыкнуться с ней и ощутить себя эдаким самоуверенным героем Бомарше, прищелкивающим пальцами и многозначительно изрекающим: «черт побери», у меня пока не получается. В-общем, живу я не очень далеко, и каких-то полтора десятка лет назад, был «своим», в смысле, «советским». Поэтому, слово иностранец, в данном контексте подлежит небольшой коррекции, и всех нас точнее будет назвать иноСТРАНцами, от слова «странные», а мне лучше будет назваться СНГовцем или СНГэшником. Кому как благозвучнее. Но, кем бы мы себя не ощущали, без визы к бывшим братьям по «единой общности – советскому народу» уже не приедешь, и таможенника на ностальгию не прошибешь.
…Документ в оба конца пролистан, помятое лицо «оригинала» с плоским испуганным фотофейсом в паспорте сверено, штамп с датой въезда в обрамлении восьмиконечной звезды шлепнут, и вот я здесь…
Надо сказать, что над любым человеком, собирающимся посетить Азербайджан (и я не исключение) довлеют, хоть местами и очень симпатичные, но все же, стереотипы. В моем представлении вся страна должна была выглядеть сплошным рынком без конца и края, заселенным белозубо улыбающимися торговцами в громадных кепках- «аэродромах»; колоритными «аршин малаланами» в смушковых папахах и драпированных шароварах, подпоясанных широкими кушаками; пышными женщинами, закутанными в шелковые шали, со жгучими черными глазами, антрацитово мерцающими из-под «полумесяцев» бровей и обязательной «мушкой» на румяной щеке. И, конечно, повсюду - развалы зелено-полосатых бархатных арбузов и горы гранатов, матово поблескивающих рубинами спелых зерен…
Реальность оказалась совершенно другой, с большим количеством «шопов» и «маркетов», с многоликой и разноязыкой праздношатающейся публикой, смогом и автомобильными пробками. Рынки с фруктово-ягодным изобилием, разбросанные по периферии города, оказались несколько прозаичнее тех, что рисовала фантазия. Здесь есть все и всего этого много в любое время года. Только торговцы здесь совершенно такие же, как и в любом другом постсоветском городе, словно всех этих людей выпускает какая-то неведомая Базарная академия, и всех одинаково учат лгать, обвешивать, обсчитывать и клясться, заламывая руки и закатывая глаза…
«Город ветров»
…Город, то есть, столица страны – центр, и смысл, и суть современного Азербайджана. Здесь расположены не только дип.миссии разных стран и представительства крупных международных компаний и банков. Как оказалось, удобства тоже сосредоточены здесь, но неравномерно, от центра к окраине - по убывающей. Если периодически местное телевидение транслирует передачи из провинции, где существуют серьезные проблемы с газом и электричеством, то в самой столице (особенно в центральной части города), перебоев с подачей почти не бывает. Почему вообще население страны, имеющей огромные энергоресурсы, страдает от недостатка этих самых ресурсов, совершенно непонятно. Это – один из эксклюзивных парадоксов Азербайджана.
Поскольку в провинции мне довелось побывать только транзитом, расскажу о Баку, вернее о Бакы, именно так в оригинале звучит столица страны. И название это надо немного пропеть, как того требует специфическая мелодика азербайджанского языка. Оказывается, это название переводится как «город ветров», которое оправдывается в определенные периоды весны и осени. Действительно, в такие дни ветер сбивает с ног, и этот метеорологический тест приезжим явно не по зубам. Отличить в ветреную погоду бакинцев от туристов достаточно просто: приезжие пытаются лавировать и прятать лицо, а горожане словно не замечают непогоду…
Город бурно застраивается, но почему-то совершенно одинаковыми башнями - многоэтажками, которые буквально «съедают» десятки старинных, часто уникальных, а иногда просто старых домов. Тех самых, которые, в общем-то, и составляют «лицо» этого древнего города. Я представляю себе бесстрастного и безучастного ко всему безумца, который монотонными движениями стирает с портрета близкого и родного человека знакомые черты и расчерчивает квадратиками… Как и почему это происходит – непонятно, тем более, что здесь и сегодня живут и творят талантливые художники и архитекторы…
Главные достопримечательности города (те, куда ведут приезжего) – это Торговая и Бульвар. Это две центральные улицы: одна - местный Монмартр и Арбат, где расположены многочисленные магазинчики и ресторанчики (включая вездесущий Макдональдс), другая - протянулась вдоль береговой линии, и здесь приволье для детишек и любителей пеших прогулок. И там, и там есть фонтаны, довольно запущенные и неухоженные, но, несмотря на это, горячо любимые горожанами. На Бульваре пешеходные дорожки тянутся между качелями и аттракционами, с одной стороны, и сплошным рядом кафе и чайных, с другой. Правда в летнюю жару удовольствие от созерцания морской синевы может испортить выразительное амбре от многострадальной морской акватория, которая основательно замусорена и загажена сточными водами. Здесь, несмотря ни на что, горожане любят выгуливать детей, гостей и собак.
В первой четверти светового дня Бульвар находится во власти спортсменов всех возрастов и… соловьев, которые на рассвете словно состязаются в мастерстве, перелетая с сосен, растущих перед Домом Правительства, находящегося недалеко, на кроны серебристых олив и гранатовых деревьев. «Синеет море за бульваром, солнце льется прямо с крыш…» Это из песни «Королева красоты», шлягера советских времен, который исполнял Муслим Магомаев. Описано точно. Солнце действительно «льется» с крыш круглый год. И, хотя зимы, пусть и не снежные, бывают здесь довольно холодными, отопления в домах нет. Не предусмотрено. И бакинцы мерзнут совершенно безропотно, поскольку эти неудобства исправно компенсирует льющееся отовсюду солнце…
Город лучше рассматривать с горы, на которой находится Ботанический сад и телебашня, а панорама бухты, залитой солнечным светом днем и россыпью мерцающих огней ночью, незабываема. А если начать экскурсию с района Баилово, можно запросто спуститься напрямую с горы прямо к морю. Здесь улицы тянутся амфитеатром параллельно кромке берега и между ними - старинные каменные лесенки с маленькими, местами стершимися, ступенями.
Услугами таксистов следует пользоваться крайне осторожно. Нет, бакинские таксисты – народ крайне доброжелательный и разговорчивый, просто… не все они знают город. Много приезжих, в особенности после карабахских событий, которые подрабатывают частным извозом. А тем из них, кто успел освоиться в столице в первые годы после переезда, пришлось адаптироваться здесь же снова, и не раз, поскольку ветер перемен в первую очередь сметает старые названия улиц, иногда по нескольку раз за сравнительно небольшой промежуток времени. Поэтому адрес, названный вами, может поставить таксиста в тупик, и следует добавлять, что это «бывшая такая-то». А может оказаться и так, что, проехав приблизительно в показавшемся ему правильном, направлении, таксист вдруг скажет: «Показывай, куда надо!»
Самое сказочное, на мой взгляд, место - это Старый город – «Ичери Шехер». Здесь и «спите, жители Багдада, все спокойно» из «Волшебной лампы Аладдина», и «шьерт побьерьи» из «Бриллиантовой руки», и вообще, все самое замечательное, что снималось про «заграницу» советским кинематографом - находится здесь. Где-то здесь творились параджановские кинолегенды…Здесь множество антикварных лавочек, прямо на стенах которых развешаны старинные ковры. Это место облюбовали под офисы иностранные посольства и различные представительства, и с чьего-то опрометчивого согласия, подгоняют древние уникальные строения под свои стеклобетонные стандарты… Представляю себе римский Колизей, отштукатуренный и зашпаклеванный, выложенный плитками с напылением «под мрамор»…Есть еще замечательный символ города, эдакий брэнд, растиражированный во всех возможных видах – это Девичья Башня. Этот памятник древней архитектуры хранит загадок не меньше, чем египетский Сфинкс, и над ними стоит поломать голову. Но вам этого никто не предложит. Нет ни указателей, ни какого-либо целенаправленно организованного промоушена вокруг этой достопримечательности. И можно вполне пройти или проехать мимо башни, не заметив ее, несмотря на внушительные размеры, поскольку современные здания обступают историческую часть города все плотнее…
Это – город, которым любуются, в котором отдыхают и развлекаются. А есть другой город, в котором живут. Это тут же, совсем рядом. Нужно только сделать один шаг за яркую расписную ширму с неоновыми витринами и рекламными щитами. Даже в самом «сердце» города можно попасть в другое измерение, в смысле, социальное. Это называется – «дворовая система». И похожа эта самая система на что угодно, только не на упорядоченность, которая предполагается, исходя из названия. Трудно сказать, что было раньше - многоэтажные здания или «дворовая система», что является чьим порождением. Чтобы обнаружить эту параллельную реальность необходимо пройти в арку какого-нибудь добротного каменного дома 40-50-х, называемого в народе «сталинкой», пересечь внутреннее пространство двора с детской площадкой и гаражами и, протиснувшись между какими-то сараюшками и, очень часто, мусорными баками, вдруг оказаться в совершенно незнакомом месте. Двери, дверцы, лазы, проемы, балкончики, лесенки, порожки, крылечки, навесы, решеточки, козырьки, черепица, рубероид, шифер, стекловата, брезент… Все это невероятных конфигураций, в немыслимой интерпретации, на самых неожиданных уровнях, под каким угодно углом друг к другу и земной поверхности. Обязательный атрибут - разноцветные бельевые веревки, натянутые между флигельками и балкончиками, между телевизионными антеннами и ржавыми винтовыми лестницами. И на этих веревках просушивается и проветривается вся жизнь обитателей этих «муравейников», динамическое наполнение которых составляют дети, с радостным визгом носящиеся по всем этим конструкциям. Такой вот фантасмагорический сюрреалистический человеческий улей.
Бакинцы и «мусульмане»
Коренные бакинцы, действительно, люди особенные, и с полным на то основанием считают себя отдельной общностью. И, если одна часть этого сообщества действительно может запутаться в этнических хитросплетениях собственной генеалогии, то другая, сугубо азербайджанская, без заморских бабушек и дедушек в роду, совершенно не отличается от первой. И никто не бравирует и не тяготится своим генетическим багажом. Все они живут в едином закрытом пространстве, своеобразном информационно-культурном «питательном бульоне». Здесь и высоколобые интеллектуалы, время от времени выезжающие по приглашению именитых западных университетов и академий «поделиться мудростью», и блестящие ученые, философски воспринимающие перипетии истории, отлучающие их от науки, и гениальные художники, продолжающие творить прекрасное, согласно своей природе и вопреки обстоятельствам, и просто обыватели, ничуть не комплексующие по поводу собственной заурядности. Здесь не принято выставлять оценки и раздавать социальные ярлыки. Здесь не топят в зависти успешного и не добивают споткнувшегося. Наверное, поэтому те, кому довелось хотя бы ненадолго почувствовать себя частью этого сообщества, всегда стремится сюда. И в отличие от тех обществ, где магнетическим ядром являются «родной очаг» и «могилы предков», «бакинская нация» сформировалась вокруг тех самых гипотетических «общечеловеческих ценностей», о которых так много сказано, но которые реально представлены в неписаном кодексе именно здесь. Эта среда навсегда привязывает к себе духовной «пуповиной», толерантностью, готовностью сопереживать и высочайшей культурной планкой, до которой тебе помогут подняться, если захочешь, и которая никогда не будет довлеть над тобой, если ты не готов или не способен дотянуться. Это – бакинцы, не те, кто живет или прописан в этом городе, а те, кто составляет единое целое с культурой, историей и духовностью этого города, страны и азербайджанского народа. Их немного, но они, на мой взгляд, лучшие из людей. Это не снобы, не закрытый клуб или тайная ложа. Просто, другие, непохожие на них, люди в этой среде не задержатся, потому что просто не найдут адекватных собеседников и единомышленников, лгать, сплетничать и «считать чужие деньги» здесь не будут, а говорить о высоких материях или просто раствориться в молчании – материально необеспеченная, но все же особенная привилегия...
В азербайджанском обществе есть различные группы, обозначенные скорее по каким-то ментальным, нежели социальным, характеристикам. Они не всегда антагонисты и граница, определяющая различия между ними относительна, а иногда и вовсе надуманна. В столице, наряду с «городскими» проживает и огромное количество «районских». Именно так называют здесь провинциалов, которые, даже прожив культурном центре страны много лет, все же умудряются сохранить «печать» своей родины и часто по манерам, по нюансам, по диалекту, городские аборигены вычисляют «районского» достаточно быстро и даже адресно. Оказывается, различения есть и чисто внешние, антропологические. Но, на это надо иметь наметанный глаз и достаточно большой стаж жизни в этом обществе. Единственное, что удалось заметить мне – это почти абсолютное отсутствие «больной» кавказской проблемы – здесь, в отличие от других регионов Кавказа, нет большеносых людей. И, если все-таки где-то вам на глаза попадется человек с чуть более резко очерченными чертами и высокой седловиной носа – это, скорее всего приезжий из Грузии или местный представитель малых этносов, аварец, лезгин или кто-нибудь еще.
Понятие «мусульмане» здесь имеет два значения: принадлежность к одноименной конфессии, а второе – сугубо бакинское, иронично-добродушное. «Наши мусульмане» - это апологеты праздника живота, любители радостей жизни, простодушные и безвредные создания. …Может быть, моя характеристика неполная или недостоверная. Но типаж «наших мусульман» очень колоритен и узнаваем. В моем восприятии – это пузатенькие мужчинки среднего роста, с чудом удерживающимися на каплеобразной фигуре провисшими до земли, почему-то обязательно коричневыми брюками. Этот персонаж сонно подпирает любой из косяков какого-нибудь городского дома, где ему захотелось предаться размышлениям. Он стоит, потягивая дымок из мятой сигаретки, и мечтательным взглядом обволакивает проходящих мимо женщин. Не всех. Только очень упитанных. Чем пышнее дама, тем мечтательнее взгляд. Таких статистов в городе много. Возможно, они, стоящие на углах домов, сидящие на скамеечках или неспешно потягивающие чай из фигурных стеклянных стаканчиков – «армуды» и задают определенный ритм городской жизни, который можно обозначить одной фразой: «никто никуда не торопится».
Ханумы и муаллимы
В 70-е годы с большим успехом на советском телевидении прошел телефильм «Ханума» о хитроумной свахе, которая с легкостью решала все сердечные проблемы окружающих. Это была постановка одного из московских театров, играли знаменитые актеры, но, кто написал эту пьесу и прочее, не помню совершенно. Как оказалось, «ханума» - это буквально «госпожа», как «сеньора» или «мадам». И в Азербайджане все женщины, независимо от возраста – «ханумы». И так было всегда, даже во времена «гражданок» и «товарищей». Неудивительно, что азербайджанки таковыми себя и ощущают. Парикмахерские и косметические салоны в Баку без работы не стоят. Бакинки всех возрастов ухожены от кончиков волос до последнего ноготка на мизинчике ноги. Молодежи не чужды эксперименты, тату и пирсинги и все новомодные прибамбасы. К чести юного поколения, здесь знают меру, «доколбасившихся» до потери человеческого облика не увидишь. Как не увидишь и пьяных, которых можно было бы в этом уличить. Хотя обильные возлияния по любому поводу - в порядке вещей. Выпить не только любят, но и умеют делать это достойно. Но, вернемся к женщинам. Бакинцы, что вполне логично, считают, что самые красивые женщины планеты живут именно в их городе. Бакинки с этим согласны. Судя по возрастающему с каждым годом количеству браков азербайджанских девушек с иностранцами, это мнение становится международным. Что касается так называемых «мировых стандартов» и расхожих стереотипов, азербайджанские женщины среднего роста и ниже.
Невооруженным глазом – где-то в районе 160 сантиметров. Склонны к полноте после 30-летнего возраста, но совершенно по этому поводу не комплексуют и диетоманией не отягощены. Необычайно яркие, как правило, с огромными выразительными глазами, роскошной шевелюрой и пухлыми губами, ямочками на щеках и пышным бюстом. Из чего следует, что пластическая хирургия в Азербайджане не имеет никаких перспектив. Зато преуспевают многочисленные парфюмерные и косметические фирмы. Видимо, природная экспрессия и широта души не позволяют азербайджанкам довольствоваться сдержанным обрамлением природных достоинств. В искусстве раскрашивать собственное лицо местные женщины могут дать фору любому реликтовому африканскому племени…
В одежде горожанки отдают предпочтение брючным костюмам. Может быть, из соображений практичности, а может, в пику бакинским ветрам. Обувь – только на высоких и высоченных каблуках. Маленькие сумочки. Как можно больше золота, без системы, формы и стиля, иногда даже в сочетании с серебром или декоративной бижутерией. Несмотря на то, что в продаже есть в основном китайские, иранские и турецкие товары, бакинки одеты в дорогую, иногда коллекционную одежду. Но, что роднит всех их, и респектабельных матрон и студенточек-провинциалок, так это – самозабвенная любовь к всевозможным «блестяшкам». Стразы, бисер, стеклярус, металлические пряжки и бляшки – все это украшает одежду, обувь, аксессуары, а иногда и пальчики и ушки, если конечно они уже не украшены брильянтами…
Их реальные и потенциальные спутники жизни – «муаллимы», могут называться еще «беями» и «ханами», какой именно термин в каком контексте употребляется, мне запомнить не удалось. Но все эти понятия переводятся, как «господин» или «уважаемый».
Муаллимы обожают резаться в нарды, если, конечно, они не заняты игрой в шахматы. Они любят белоснежные рубашки, тугие галстуки и массивные золотые часы. Пухлая барсетка или дорогое портмоне – обязательный атрибут экипировки «муаллима». Лица украшают только усами, которые подбриваются специфическим манером – сверху и снизу, так, что над верхней губой образуется прямая темная линия, в обрамлении двух светлых, ярко выделяющихся на загорелом до бронзового состояния лице. Наверное, это какой-то рудимент, и ниточка усов будет со временем становиться все тоньше и тоньше, во всяком случае, такая тенденция наблюдается. Или мне мерещится от жары… Да.
Новых «муаллимов» и их отпрысков можно узнать по манере громко разговаривать, победно оглядываться в поисках восхищенных взглядов, влюблено вглядываться в полированный носок валютного башмака, выставлять мохнатый локоть из бокового окна собственного автомобиля, пускать солнечные зайчики циферблатом «ролекса» и стряхивать пепел сигареты на разделительную полосу…
Балашки
Самая яркая достопримечательность этой страны – азербайджанские малыши, которых называют «бала» - «детка», «крошка» или «лапочка». Отношение к балашкам в обществе просто-таки культовое. Родители жизнь просто посвящают воспитанию и образованию своих чад, предоставляя им при настойчивой опеке значительную свободу. Плюрализм во взаимоотношениях азербайджанских детей и родителей – явление вполне обычное. Наряжая своих пупсиков в невообразимой красоты одежды и туфельки, бакинцы, тем не менее, страшно боятся излишнего внимания к своим чадам. И, Боже вас сохрани, приласкать маленького бакинца или сделать ему комплимент! Мамаши страшно боятся сглаза! Поэтому на одежде детей, украшениях женщин, в домах над входной дверью, над зеркалом обзора и везде, где только можно, развешиваются декоративные голубые «глазки» с черным «зрачком» посередине. Такой вот всенародный оберег. Более консервативные люди усиливают магическую защиту букетиками колючего чертополоха и пучками неведомой мне сухой травы, покрытой круглыми растительными «бубенчиками», дымом которых окуривают помещение. Первое мое знакомство с самыми юными бакинцами произошло в… ресторане! Да. Здесь принято ходить в подобные заведения вместе с детьми, даже если ребенок только-только начал ходить. Дети чувствуют себя здесь вполне комфортно, благо их всегда достаточно много. Они радостно карабкаются на эстраду и устраивают артистам самодеятельную подтанцовку.
Красный пояс и брезентовый шатер
Красный пояс – обязательная деталь к наряду невесты. Он может быть просто тоненькой лентой, или кружевной фантазией, украшенной красной же бутоньеркой. Почему и что означает эта деталь, не знаю. Но очень красиво. Особенно когда в середине торжества объявляется танец молодых. Вот здесь именно эта красная лента и становится магическим центром, к которому прикованы все взгляды. Нюансов этой процедуры не знаю, но браки здесь заключаются очень продуманно и взвешенно, и обе стороны обеспечивают молодых всем необходимым, от дома до украшений. Поэтому молодые азербайджанские семьи не озабочены проблемой решения элементарных бытовых проблем и заботами о хлебе насущном. Им предоставляется возможность решения задач, которые ставят перед собой вполне взрослые зрелые люди, начинающие программу самореализации где-то в середине жизни… Побывавший на праздниках в этой стране (а праздновать здесь любят), может решить, что азербайджанцы только едят и танцуют, танцуют и едят. Причем, танцуют все, для этого нужно только небольшое пространство и громкая музыка. Исполнение народного танца не требует больших познаний в хореографии и особого темперамента, поэтому «танцоры», разведя в стороны руки, открытыми ладонями наружу, как бы упираясь руками в невидимую стену, переступают с носка на пятку и с пятки на носок, временами поворачиваясь с поднятой вверх рукой вокруг собственной оси. Иногда небольшой круг танцующих берется за руки и делает несколько па традиционного азербайджанского кругового танца «яллы». Впрочем, европейские танцы даются праздничной публике заметно легче, а в качестве зрелищного акта обязательно исполняется ставший достаточно популярным арабский «танец живота». Но это скорее псевдо-арабский танец, и профессиональных исполнительниц здесь нет, и аудитория воспринимает это как сеанс легкого стриптиза…
За исключением общенародных и государственных праздников, вроде Новруза байрама – восточного нового года, Дня независимости и пр., наиболее массовыми акциями здесь становятся свадьбы и похороны. Катафалков с оркестрами и даже громких молитв вкупе с криками профессиональных плакальщиц здесь не увидишь и не услышишь. Тут нет и специальных контор, занимающихся ритуальными услугами. Просто в один из самых обычных дней в любом из самых оживленных и не очень уголках города может появиться большой брезентовый шатер, завешенный по периметру узорными коврами. Здесь же и заупокойная молитва, и соболезнующие, и родственники и поминальные блюда на длинных столах. Все спокойно, тихо и интеллигентно. Эта конструкция простоит три дня, затем исчезнет на пять недель и ровно через сорок дней появится вновь. Совсем недавно такая палатка появилась почти рядом с английским посольством, прямо на проезжей части одной из центральных улиц. Дорогу, перекрытую похоронным шатром, молча объезжают все, включая и дипломатический и правительственный транспорт, а полиция подходит только для того, чтобы выразить соболезнования…
Власть и телевизор
Власть в народе представлена участковыми и дорожной полицией. Все остальное можно увидеть только по телевизору. Власть в телевизоре, а телевизор у власти. Но народ на улицах может запросто ругать власть, невзирая на лица и заслуги. Этого не могут позволить себе жители в других странах СНГ. А здесь – запросто, даже дергаешься поначалу, срабатывает старый советский рефлекс: «Провокация-я-я?» Потом понимаешь, что ругать-то ругают и ропщут, но терпят и терпеть будут, такая тут ментальность. Сидели себе тысячи лет на обочине «Великого Шелкового пути», по которому туда-сюда сновали разные всякие завоеватели и тираны, так дальше и будут сидеть сочувственно глядя в лицо приходящим и облегченно вслед уходящим… Иногда можно увидеть Власть в утренние и вечерние часы или по пути официального визита, на трассе, ведущей в очень красивый аэропорт Бина. В такие моменты движение перекрывается и кортеж из черных лимузинов и других не-черных и не-лимузинов с мигалками стремительно проносится по опустевшим улицам.. Разглядеть можно только окружение Власти; оно видимо хочет, и ему нравится, когда его разглядывают. Но оно само по себе совсем неинтересно, и об этом громко говорят люди на улицах, одетые в оранжевое… Со стороны кажется, что полиция в шлемах, спрятавшись за широкими щитами крушит резиновыми дубинками апельсины, морковь и хурму…
…Об этой стране можно рассказывать много и долго. Хочется рассказать о потрясающей и бесконечно многообразной азербайджанской кухне, о моем любимом гранатовом соусе наршараб, который здесь подают к красной рыбе. Тут так любят вкусно и красиво поесть, что поневоле станешь чревоугодником. О джазовых фестивалях и народных гуляниях с красочными фейерверками. О ночных авторалли бодрствующей «золотой молодежи», из салонов автомобилей которых гремит такая оглушительная музыка, что пугаются спящие горожане и замолкают кошачьи концерты на крышах…
Здесь мирно уживаются разные конфессии и даже непримиримые внутриконфессиональные разности. Религии здесь очень деликатны и терпимы к инакомыслящим: никто не устраивает даже традиционных массовых мероприятий, типа крестного хода или шиитского «шахсея-вахсея». Даже колокола на православной церкви и муэдзины на минаретах мечетей слышны только локально, в одном отдельно взятом районе или даже квартале города. Но, если повезет, можно увидеть настоящего дервиша. Самого настоящего. Он сидел прямо на узеньком тротуаре недалеко от одной из центральных мечетей, и, сидя на стареньком коврике, молился, повернувшись к стене, видимо в этом направлении находилась Мекка. Он не видел старинной каменной стены, в которую почти упирался лбом, ему были безразличны прохожие и редкие автомобили. Он молился так, как может молиться человек, постигший некую, очень важную истину… Он и сейчас стоит у меня перед глазами…
В этом городе, как, например, в Одессе, тоже есть свой говор, свой местный сленг, который лучше освоить сразу, или хотя бы научиться понимать. Такие колоритные бакинизмы, как «что стало» и «заче-е-е-ем», переводятся как «что случилось, стряслось, произошло» и «почему, с какой стати, какого рожна». Выражение «поставь там» может одинаково относиться, как к машине, так и к носовому платку. И, если вам в парикмахерской скажут: «Сейчас откроются корни», - не пугайтесь, это всего лишь означает, что процесс начался, и окраска или завивка проходят в нужном вам виде. «Шампуньчик» здесь – совсем не парфюмерный продукт, а ругательство, означающее, что вы производите впечатление представителя определенного секс-меньшинства. А, «клевая чувиха», наоборот, комплимент, включающий в себя весь диапазон от «классной девчонки до истинной леди»! А чтобы перейти улицу в самом оживленном месте в час пик, достаточно посмотреть на водителя автомобиля и дать ему возможность сделать широкий жест рукой, означающий «проходи». И он будет сдерживать неистово сигналящую колонну, пока вы не перейдете неспешным шагом через весь широкий проспект. Не забудьте оглянуться, кивнуть водителю головой и сказать одними губами «саг ол» - «благодарю». И он обязательно ответит вам: «Сен де саг ол» - «Спасибо и тебе». За что, непонятно. И вы унесете с собой это странное состояние, и оно будет передаваться другим, и состояние это - замечательное. Я это знаю по себе, потому что оно коснулось меня. И я «заболел» этой страной навсегда.
