Пишет ЖЖюзер:asketic-travel
Лет пять назад я случайно попал в «Иллюзион» на турецкий фильм, названия которого сейчас уже не помню. Что больше всего запало в память, это зимние виды захолустной турецкой деревушки, где происходило действие. Ближний Восток вдруг предстал передо мной не ярким и безмятежно-весёлым, а будничным, мрачным, продрогшим. В этом было какое-то откровение, как бывает в гостях, когда все разошлись, а тебе хозяин предложил остаться, и ты видишь уже не внешний лоск праздника, а внутренний уклад семьи, настоящую жизнь. С тех пор мне очень хотелось увидеть что-то подобное своими глазами
Возможность осуществить эту маленькую мечту представилась так же неожиданно, как и распродажа билетов «Аэрофлота» в Азербайджан. Уехав с побережья Каспийского моря из промозглого и ветреного Баку вглубь страны, в Шеки, я решил добраться до горной деревушки Киш, известной своей древней албанской церковью. И вот что из этого получилось.
Поиски русскоговорящего аборигена в сонном воскресном Шеки привели меня к невысокому сухому аксакалу, который стоял передо мной и напряжённо морщил лоб.
- Как? Киш? Не знаю такой...
- Албанская церковь должна там быть, - сказал я.
- А-а-а! Кщщь! - обрадовался старик. - Кщщь! Кщщь - это вот там, тебе марщрутка нужна.
Гремя цепями, «марщрутка», а на самом деле старый автобус «ГАЗ», выползла по укатанной снежной дороге из Шеки и, кряхтя и чихая, покатила в горы. По пути я увидел лежащий в кювете микроавтобус, убедительно опровергающий туристический миф, что местные на своих машинах с дороги не вылетают ни при каких обстоятельствах - такие ловкие. Ещё как вылетают. Пока я был в Азербайджане, по местному интернету всё время проходили новости о таких вылетах на скользких и очень опасных горных дорогах.
Путешествие длилось недолго, всего через двадцать минут колымага с надрывным рыком дотянула до конечной остановки – маленькой площадки на склоне горы. Пара магазинов и скользкая тропинка, ведущая вверх. Остальное скрывалось в лёгкой дымке.
Поднимаясь по дорожке, вокруг я видел именно то, что и собирался увидеть, и радостное предчувствие переполняло меня.
На фотографии кажется, будто справа потянул дым. Это на моих глазах на деревню не опустился, как это бывает в городах, а наполз, как это бывает в горах, туман. Вот прошла буквально минута, и видимость сократилась до сотни метров.
В таких условиях и речи быть не могло, чтобы увидеть церковь издалека, как это пишут уже побывавшие в Кише путешественники. Но церковь была не единственной моей целью и я просто углубился в лабиринт путанных деревенских улочек и бродил по ним, пока не наткнулся на Алика. Алик - местный житель. Лет сорока, худой, низкорослый, в тренировочных штанах, дублёнке и кепке. Разумеется, брат Алика работает на рынке в двух шагах от моего дома в Москве. Сначала Алик предложил зайти в гости на чай (от дущи прошу), потом проводил меня до церкви, потому что я в своих блужданиях ушёл на противоположный конец деревни.
Наверное, меньше всего вы ожидали встретить здесь Тура Хейердала! Тем не менее, это именно он, большой друг азербайджанского народа. Исследовав памятники Кавказской Албании, Тур Хейердал выдвинул смелую теорию, что норвежцы являются потомками кавказских албанов. Азербайджанцам эта теория очень льстит, потому что приятно иметь младшими братьями такой симпатичный и благополучный народ как норвежцы.
Тур Хейердал бывал в Азербайджане и в самом Кише и участвовал в поддержке реставрации церкви, до окончания которой не дожил совсем немного.
Вот и сама церковь. Её внешний вид служит поводом для ожесточённых споров после того, как несколько лет назад она подверглась существенной реставрации. Многие утверждают, что вследствие избыточного усердия реставраторов уничтожен исторический облик церкви и первоначальные детали отделки. Мне судить об этом трудно, я могу только дать ссылку на фотографию, показывающую внешний вид церкви до рестраврации.
Обратите внимание на прозрачные навесы внизу снимка и под южной стеной храма.Под ними лежат кости предков современных азербайджанцев, кавказских албанов. Это, некоторым образом, тоже сюрприз: раскопать кости предков и оставить их лежать открытыми всем ветрам - как-то это мне казалось не по-нашему, не по-кавказски.
Раньше мне казалось, что подобные забавы с костями свойственны в первую очередь католикам: парижские катакомбы, армия палермских мумий во главе с очаровательной крошкой Розалией Ломбардо, чешские и польские костницы... Однако пару лет назад в Муроме довелось посетить костницу мужского Спасо-Преображенского монастыря, а теперь вот и на Кавказе столкнулся с этим странным украшением.
Уютно свернувшись, кавказский албан доброжелательно улыбается из каменного мешка у входа в церковь. Все азербайджанцы, с которыми мне приходилось общаться в этой поездке, обстоятельно докладывали мне, что, во-первых, все (все!) кавказские албаны имели рост два метра двадцать сантиметров, во-вторых, были голубоглазыми блондинами. И то, и другое замечание довольно примечательно.
Что касается роста, то кавказцы любят украшать свои рассказы "абсолютно точными" цифрами, вроде роста албанов, скорости, которую месяц назад развил на своём BMW сын местного олигарха перед тем, как впечататься в столб, суммы, которую выложил за этот BMW папа-олигарх, веса полотнища гигантского флага-рекордсмена, развевающегося над Баку, и т.д. Все эти яркие и бестолковые цифры бережно хранятся в народной памяти, передаются из уст в уста безупречно точно и никогда не ставятся под сомнение. Пусть очевидно, что вся нация не могла иметь рост 2.20 м - неважно, сказано 2.20, значит 2.20. И не спорьте.
Про блондинов тоже интересно. Дело не в том, были албаны блондинами или не были (видимо, были), а в том, с какой гордостью азербайджанцы говорят об антропометрическом совершенстве своих предков (да и многие другие кавказцы тоже). Мне раньше казалось, что местные стандарты красоты должны быть обусловлены тем типом внешности, который преобладает в данной местности на данном этапе истории. То есть если все маленькие и узкоглазые (тёмноволосые и крючконосые или чёрные и кучерявые), то и местное восприятие красоты формируется в рамках именно этого типа.
Ан нет. То и дело приходилось слышать драматичные признания от китайцев, тайцев, арабов, турок, многих представителей коренных народов России, среднеазиатских тюрков на тему того, какие они несовершенные в сравнении с европейскими людьми. Наиболее ёмко эту мысль выразил один желчный турок, с которым я познакомился в ноябрьской поездке. Как-то за ужином он, по своему обыкновению мрачно, сказал, поглядывая на сидящую рядом жену: "Моя жена - урод... Да я и сам урод. Строго говоря, мы, турки - все уроды."
А вот азербайджанцам повезло: их предки были голубоглазыми блондинами, ростом два двадцать.
Впрочем, вернёмся к цели поездки. Вот и внутренний вид церкви. Сейчас здесь что-то вроде музея. Музей, откровенно говоря, очень бедный, это даже экспозицией не назовёшь, скорее, иллюстративный материал на тему Кавказской Албании. Споры относительно ущерба, нанесённого реставрацией, затрагивают и внутренний вид церкви, который, как утверждают, тоже сильно пострадал.
Когда я вышел на улицу, увидел, что туман почти рассеялся, и снова стали видимыми склоны гор.
Типичные ворота с маленькой дверкой.
Юноша не просто так присел на корточки посреди улицы. Он приволок на высокий пригорок огромное бревно, которое позже будет распилено и пойдёт в печь. Но путь ещё не завершён, и юноша присел передохнуть перед тем, как тащить бревно дальше по улице, потом на пятьдесят метров вниз, потом ещё в сторону, а потом на ещё на один высокий обледеневший пригорок. Я просто потом по его следам прошёл, так получилось, это был нелёгкий путь. Есть всё-таки в патриархальной жизни на свежем горном воздухе свои изъяны.
Основательная деревенская ограда имеет мало общего с привычным нам дачным штакетником.
Те, кто читал выдающуюся книгу Леонида Соловьёва "Повесть о Ходже Насреддине", помнят описанного в "Зачарованном принце" характерного персонажа: распределителя воды. Распределителем воды из деревенского арыка назначали самого честного и аккуратного крестьянина, который следил, чтобы каждому досталось справедливое количество драгоценной влаги из байского источника. Теперь этот процесс, слава богу, несколько автоматизирован.
Интересный школьный плакат: плакат, судя по подписи Гейдара Алиева, относительно новый, а вот школьная форма ещё советского образца.
Моя прогулка подходит к концу. Я вышел на тропинку, ведущую обратно к автобусной остановке. На противоположном склоне широко раскинулось деревенское кладбище.
Внизу уже стоит машртурка, она идёт от шекинского рынка, и кто-то привёз свежие продукты, а кто-то свежие новости.
Старая традиция строить публичные источники воды в современном оформлении. В правом верхнем углу видна памятная гранитная плита с выгравированным текстом.
Ну и у самой остановки последнее яркое впечатление от Киша - мужской салон. Именно здесь кишские красавцы обзаводятся причёсками по самой последней кишской моде.
Как добраться
Из северной части Шеки до Киша идут маршрутки-автобусы № 15 (он беш) и № 23 (йирми уч). Время в пути - минут 15-20, интервал движения - тоже минут 20-25. Проезд стоит 20 гапик (около 8 рублей). В хорошую погоду церковь, говорят, видна от дороги. В плохую погоду можно сориентироваться по указателям или спросить местных про албанскую церковь - албан мэбэди. Вход в церковь 2 маната (примерно 75 рублей), съёмка - столько же.
